Литературоведы всего мира уже несколько лет пытаются выяснить один трудный вопрос: почему удачливый аферист Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-Бей, не сумев перейти румынскую границу, решил переквалифицироваться именно в управдомы.

Между тем, ничего трудного в этом вопросе нет. Проблема заключается лишь в том, что литературоведы не там искали. Рыться нужно было не в особенностях характера турецко-подданого и его предпочтениях, а в специфике государственного менеджмента в сфере ЖКХ, которая во времена позднего НЭПа, описываемого Ильфом и Петровым, мало чем отличалась от нынешнего положения дел в этой сфере.
Перенесись исследователи творчества авторов дивной дилогии в Орловскую область образца 2015 года, одной белой страницей в деле Остапа Бендера стало бы меньше.

На блюдечке с голубой каемочкой губернатор Орловской области, поклонник занимательного чтения В. Потомский чего только ни обещал местному населению преподнести: большой и мощный нефтеперерабатывающий завод в районе, приборостроительный кластер в городе, «Орловскую Ниву» — лично В. Потомского местный орловский Крым, усовершен­ствованную аэрогавань — кратчайший путь к межгалактическим инвестициям, ну и разные прочие приятные и привлекательные мелочи типа рекордного урожая, повлиять на который орловский губернатор может так же успешно, как на погоду или сейсмоактивность.

Поэтому нет абсолютно ничего удивительного в том, что сразу после исчезновения виртуальных, но очень красивых «бронзулеток» областная власть переключилась на создание государственной управляющей компании. Администрация, ведомая своим предприимчивым, пострадавшим и вызывающим стойкие литературные ассоциации вождем, оправившись, быстрыми шагами устремилась туда, куда и обещал податься несчастный Остап, лишившись надежд на быстрое обогащение, — в управдомы.

Почему? Ответ на этот вопрос не сложен. На румынской границе Остап Бендер, побитый и лишенный надежд на беззаботное будущее, не брякнул нечто, что взбрело ему в голову в состоянии аффекта. Бендер знал жизнь, умел выкручиваться из безнадежных ситуаций и, лишенный золотого запаса, попросту озвучил запасной вариант — не столь привлекательный как существование миллионера в Рио-де-Жанейро, но тоже вполне сносный, в смысле умеренной доходности, и потому перспективный.

Дело в том, что даже во времена НЭПа, разбудившего частную инициативу и хищнические инстинкты личности, сфера жилищных отношений находилась в строгом государственном ведении, что, тем не менее, не могло помешать умному и ушлому человеку (к каковому типу, без сомнения, принадлежит любимый литературный герой губернатора В. Потомского) заниматься если не злоупотреблениями, то весьма выгодными для себя операциями.

С тех пор мало что изменилось. Точнее, худший вариант НЭПа был в 90-х реанимирован, развит и до сих пор, увы, не изжит. Государственная управляющая компания, о возникновении которой на радость всем орловцам объявил руководитель областного Департамента строительства, топливно-энергетического комплекса, жилищно-коммунального хозяйства, транспорта и дорожного хозяйства Орловской области Александр Ремига, пробудила в злых орловчинах (которые, помимо НЭПа, застали еще и развитой социализм) надежду на то, что вот теперь-то, наконец, государство в лице областной власти повернется к людям приличной частью тела, займется, засучив рукава, решением их насущных, не решаемых годами проблем.
В частности, самые обиженные и обделенные, имеющие несчастье жить в полуразвалившихся домах, брать на обслуживание которые не желает ни одна, даже самая хулиганская, управляющая компания, прослезились, услышав коммунальную новость, поскольку сочли, что государство, как когда-то, спешит им на помощь. Иначе, думали они, зачем вообще государственный огород городить?

И в этих наивных ожиданиях было свое рациональное зерно, выросшее из слов губернатора В. Потомского о том, что государственная управляющая компания для того (в том числе) и соз­дается, чтобы помочь брошенным и обиженным, кого даже хулиганы обслуживать не хотят.

Но не тут-то было! Не успев стать руководителем этой самой государственной управляющей компании с простым, но трогающим душу названием «Наш дом» (был ваш — стал наш?), г-н Леошко поторопился заметить специально для взбудораженных и насторожившихся, отказывающихся верить в чудо журналистов, что в планы компании не входит брать в управление дома, от которых все отказались.

Надежда на государство рухнула. В оправдание г-на Леошко замечу, что не он создавал эту компанию, не он раздавал обещания, и не он, а другой человек, потеряв блюдечко с голубой каемочкой и все, что на этом виртуальном блюдечке находилось, двинул быстрым шагом в управдомы. Должность г-на Леошко — техническая. Бал в данной ситуации и в данной управляющей компании правит не г-н Леошко.

Вернемся на румынскую границу. Отступление после побоев и потери всех материальных ценностей на прежние позиции само по себе оправдано по причине форс-мажора и безвыходности ситуации. Но чтобы запилить новую управляющую (государственную) компанию при наличии более сотни других управляющих (негосударственных) компаний, нужна философия. Нужен маркетинговый ход.

В этом смысле областная администрация, г-да Ремига, Леошко и лично губернатор Орловщины В. Потомский сильно уступают креативному Бендеру.

Что обещает жителям «Наш дом» (не путать с забытым политическим движением «Наш дом — Россия», в который набилось такое количество проходимцев и странных личностей, что в народе новую структуру грубо окрестили «Наш дом — дурдом»).

Давайте по пунктам, поскольку идея последователей героя Ильфа и Петрова заслуживает уважительного отношения.

Перво-наперво отцы-основатели «Нашего дома» обещают жителям контроль. То есть отческую заботу о подопечных и безусловную (государственную) честность. Во времена развитого социализма такое обещание, возможно, и было бы воспринято окучиваемыми всерьез, поскольку тогда государство и все, что с ним так или иначе связывалось, охранялось, сопровождалось и обеспечивалось всей мощью государственной власти. Но тогда и власть была государ­ственной, в каковое понятие вкладывались такие смыслы как бескорыстие, безусловное соблюдение закона, боязнь его нарушить и обязательное стремление заботиться о ближнем и даже дальнем, раньше, чем о себе.

Сейчас иначе. Сейчас, например, в очень, совсем уж недалеком, прошлом, вполне себе государственный человек, заместитель губернатора г-н Рявкин, находясь в гранд-отеле Пупп, когда вся страна не знала, где она будет находиться после борьбы с навалившимися санкциями, может, не понимая даже, что он делает (настолько человек уверен, что ничего предосудительного не совершает), мог заметить в соцсетях, хвастаясь перед друзьями-соратниками, в числе которых наверняка немало других государственных деятелей, что фуагра в Пуппе ничего себе, иначе говоря, фуагра в Пуппе просто божественная!

И где гарантия, что данную сакральную фразу, или ее разновидность, не повторит в том же или аналогичном Пуппе месте какой-нибудь другой областной государственный деятель, взявшийся или поставленный управлять в той или иной мере государственным «Нашим домом»? Статус «государственный» — что в отношении структур, что личностей — сегодня ровным счетом ничего никому не гарантирует и ни от чего не предохраняет. Если цель — накопить на фуагру и в Пуппе эту фуагру скушать, цель эта и будет достигаться безотносительно к статусу. А показателей того, что мировоззренческие цели в орловской государственной «элите» со времен г-на Рявкина поменялись, как ни грустно об этом говорить, — пока нет.

Впрочем, возможно, мы ошибаемся. Поэтому вернемся к управдому. Возможно, госконтроль (понимай этот термин, как хочешь) и будет. Но какова постановка вопроса! Государство обещает контролировать деньги, их расходование, ремонт и прочие ЖКХашные прелести в учрежденной этим государством управляющей компании. Но только ли этого люди ждут от государства? Пример. Всюду (условно) плохо постриженные газоны. Государство на это заявляет, что будет контролировать стрижку газонов только на участках земли, находящихся в государственной собственности. То же — с парковой, правонарушениями и вообще всеми проявлениями жизни и смерти. Народ вправе на таковой маркетинговый ход заметить, что власть обязана следить за соблюдением закона повсюду, не взирая на разные формы собственности, то есть на территории всей Орловской области, иначе это не власть.

Но именно такую ситуацию мы наблюдаем в случае с областным «Нашим домом», обещающим порядок исключительно на собственной территории. Что мешает власти, если она считает это необходимым, навести порядок во всех управляющих компаниях без исключения, вместо того, чтобы говорить, что в «Нашем Доме», в отличие, от прочих, считаться будет каждая копеечка? Это, что, намек на то, что в негосударственных управляющих компаниях процветает воровство и приписки? Почему власть с этим не борется? Не может? Не хочет? В доле? Почему? Закон — один. Жители — тоже.

Развитой социализм в отдельно взятой управляющей компании — это, конечно, заманчиво, если иметь доверчивую душу. Поневоле удивишься, услышав заявление руководителей «Нашего дома», что стандарты этой компании так высоки, что не каждый специалист ЖКХ сможет устроиться туда на работу.

Вопрос: откуда столь высокие требования, если подкрепить их можно только соответствующей зарплатой, берущейся из отчислений жителей, попавших в управление? Жители, попавшие в «Наш дом», давали согласие на высокую зарплату новых управленцев? Если нет, откуда деньги? Или это просто-напросто ничем не подкрепленный образ речи? Или собранные с жильцов средства пойдут, в первую очередь, кому-то на зарплату?

Разговоры об инвесторах, готовых вкладывать в энергосбережение домов, надеясь в будущем (!) получить часть от сэкономленного, достойны отдельного обсуждения. О чем говорят руководы «Нашего дома»? Буквально: есть люди и организации, которые за свой счет перекроют крыши, утеплят стены, смонтируют оборудование, экономящее воду, тепло и электричество, а потом, когда работа даст эффект, получат свою маржу за счет экономии. Продолжаем моделировать ситуацию, возвращающую нас в мир доверчивого детства: крышу снес ветер, утеплители унесли бомжи, энергосберегающие приборы частично поломали, частично демонтировали вандалы — юные техники. Тогда человеколюбивые инвесторы вновь за свой счет все восстановят? На мой взгляд, это даже для Деда Мороза много. Желательно, не конфликтуя с верой в чудо, услышать хотя бы один пример, где подобная сказка стала былью.

Что еще осталось у «Нашего дома» из привлекательных маркетинговых ходов? «Личный кабинет», возможность жаловаться по интернету. Раньше нужно было топать в ЖЭК по узкому, темному коридору, искать человека, на которого можно от души поорать за протечку или еще какую-нибудь неустраненную беду; человек будет прятаться долго, или вылезет из-под стола и отопрется, что занят, или, если зол, наорет в ответ. Теперь все гораздо интеллигентнее: открываешь свой любимый ноутбук, дуешь на клаву и — вашу мать! Вперед! Тебе в ответ — так же интеллигентно или иначе. Ну и что? Во-первых, не ново. Во-вторых, слесари начнут лучше работать, опасаясь ноутбука? Как показывает практика, форма общения и даже подачи заявки не меняет сути коммунальных проблем.

Государственный (областной) «Наш дом» вошел в благополучный Советский район, сел на старую базу, давно существовавшую до него и худо-бедно занимавшуюся управлением домами, сменил вывеску (как без этого говорить об инновациях?!), отбрыкался от брошенных малоэтажек, заявил, что не торопится расширяться, поскольку непродуманная «экспансия» может сказаться на существующем качестве обслуживания. Своей аварийной службы тоже нет. Ну, и что во всем этом, помимо слова «государственная», нового? Обещания — да, но ими сегодня даже ребенка не удивишь. По сути — ровным счетом ничего нового. Маленький «свечной заводик», гарантирующий не сверхбольшую, но стабильную и приличную прибыль. К тому же, дело никогда не поздно продать в частные руки, а инициативу — свернуть. Обоснований — великое множество: от «не государственное это дело — домами управлять, шире нужно мыслить, стратегически, мы показали пример, теперь вы знаете, как надо работать» до «без комментариев». Как открыли, так и закроем. Бюджет в этом случае придется как нельзя кстати. Им можно рассчитаться за промашки и непрофессионализм. Не свое, не жалко.

Примеры? Живые, недавние. Имущество МУП ЖРЭП (Заказчик) — еще одна иллюстрация того, как «успешно» чиновники рулят в сфере ЖКХ — распродают за долги. Долги чудовищные. По замечанию одного наблюдательного и ценящего удачные сравнения орловца, ущерб, нанесенный «Заказчиком» бюджету, превышает урон, причиненный городу недавним взрывом склада пиротехники. Но если взрыв в прямом и в переносном смысле наделал много шума, то многие ли знают об аферах и неэффективном управлении муниципального «Заказчика»? Великая и притягательная сила бюджета в том и состоит, что он многое покрывает.

О «Северной-2», созданной с бюджетным участием, этой безвременно почившей старшей сестре «Нашего Дома», воссиявшей над микрорайоном подобно полярной звезде и проданной с потрохами, как не знаю что (долги — городу), даже говорить скучно. Похожие схемы, те же обещания, прогнозируемый итог.

Остап, побитый и лишенный наработанного, знал, о чем говорит, обещая переквалифицироваться в управдомы. Но, заметьте, на этом его похождения заканчиваются. Это как нижний порог деятельности прежде удачливого коммерсанта-общественника, чтущего Уголовный Кодекс. Дальше — забвение и воспоминания о блистательных прожектах для простаков. Межгалактические турниры, кластеры, сияющий аэропорт и прочая тучная «Нива» — безвредные маркетинговые ходы провинциального политика, мечтавшего лишь о том, чтобы получить все и сразу, но принужденного трудными жизненными обстоятельствами брать кое-где и по частям.

Сергей Заруднев.