В любой профессии дилетантизм — беда, но врач-дилетант — это катастрофа. Когда-то в Орле нас лечили светлой памяти врачи — Турбин, Поповский, Додонов, Маркин. В любое время суток они приходили на помощь. Без всяких сложных приборов выстукивали, выслушивали, оперировали, лечили, возрождали к жизни. В больнице им. Семашко начмед Г. В. Петровичева, В. В. Маринов, А. С. Тимошенко, В. А. Красовитов, О. Волобуева, врач поликлиники № 3 Е. А. Баландина — врачи от Бога. Они не ссылаются на возраст больных, на нехватку лекарств, на кризис. Они действуют, они лечат. Это врачи-профессионалы, люди с большой буквы… Спасая нас, они остаются в нашей благодарной памяти до конца жизни.

Но есть и другие. И, к сожалению, их не так уж и мало.

Ночью 26 апреля мне стало плохо. «Скорая» привезла меня в больницу им. Семашко. Пришел врач и начал мне задавать вопросы: «А что вы делали днем? Почему не вызвали участкового? Почему приехали ночью?» Я говорю: «Да мне стало плохо именно ночью!» А врач заявляет, что причин для госпитализации нет, и уходит. Мне сделали укол. В голове зашумело, затряслись руки и ноги. В приемной полутемно. Никого, кроме дежурной. Было непреодолимое желание лечь. Но скамеек не было — одни стулья. Дежурная вызвала такси. В машине мне стало еще хуже. Таксист, видя мое состояние, старался ехать быстрее и мягче. Над подъездом свет не горел. Водитель осветил фарами щиток кодовой двери. У меня не хватило десяти рублей, чтобы расплатиться. Но таксист замахал руками: «В другой раз, мать! Не болей, не волнуйся!» Молодой водитель понял мое состояние, пожалел меня. Даже водитель! Но не врач!

Мне становилось все хуже. Какие лекарства принимать, как? Утром участковая поликлиники № 3 выписала мне направление в ту же больницу им. Семашко. Уже другой больничный врач обследовал меня, взял анализы и направил на доследование. Врач-консультант обнаружила, что в моих документах нет какой-то распечатки. Пришлось ждать более часа. К тому времени прием закончился, скамейки вокруг опустели, и я легла на них, потому что сидеть больше не было сил. Наконец вернулась врач и сказала, что заведующая отделением не согласна на мою госпитализацию и что нужно делать дополнительное обследование либо в поликлинике № 3, либо в частной клинике «Сакара».

Снова в больнице я оказалась лишь в четверг 29 апреля. Врач-консультант звонила по телефону, возмущалась, что ей негде осматривать больного. Потом схватила мои документы, результаты обследования в «Сакаре» и шумела, что «все передала в поликлинику № 3». В результате меня просто выпроводили из кабинета.

Но в поликлинике № 3, как оказалось, меня тоже не ждали. Полагающиеся мне обезболивающие лекарства удалось получить только после вмешательства депутатов областного Совета М. В. Жидовой и В. Н. Иконникова.

Описать все мои мытарства не хватит газетной площади. Я не называю имен тех, кто так трепал меня. Я пытаюсь вычеркнуть имена этих людей из своей памяти. Пишу же только затем, чтобы моя ситуация не повторилась ни с кем другим. Я хочу, чтобы врачи не забывали, что они — врачи! Чтобы не выписывали лекарство от боли, которое вызывает боль. Чтобы не нарушалось законное право пациента выбирать врача. Чтобы больным людям не приходилось вставать в 6 утра и занимать очередь в регистратуру за талоном на прием к врачу. Я хочу немногого. Я хочу, чтобы с больными людьми обращались по-человечески, как велит врачам их профессиональный долг.