Игорь Александрович Соловьев, председатель домового комитета по ул. Андианова, 12 в г. Орле, семидесятилетний человек, более 30 лет прослуживший в Вооруженных Силах, ехал троллейбусом 6-го маршрута, когда стал свидетелем случая, никогда прежде им не виданного. Троллейбус с закрытыми уже дверьми собирался трогаться с остановки. И тут снаружи по металлическому борту кто-то настойчиво постучал ладонью. Водитель отреагировал мгновенно: открыл переднюю дверь и вышел. Пассажир полюбопытствовал, что случилось, благо располагался он удобно — сразу за кабиной водителя. Приподнявшись с места и выглянув в раскрытую дверь, И. А. Соловьев не поверил своим глазам: только что вышедший на свежий воздух водитель — крепкий мужчина лет сорока пяти — бил какого-то старика. Пока ветеран осмысливал происходящее, двери троллейбуса закрылись, водитель вернулся на место.

— Вы что делаете? — спросил Игорь Александрович, пытаясь найти какое-то объяснение только что увиденному кошмару.

Вопрос остался без ответа. Но до того как троллейбус тронулся с места, по металлическому борту рядом с передней дверью вновь застучали. Старик или не понял внушения, или оказался на удивление упорным. Во второй раз водитель выходить не стал. Общественный транспорт поехал по расписанию.

— Я половину жизни отдал армии, — рассказывает Игорь Александрович, многое повидал, но такой шок испытал впервые.

Старика, избитого на остановке, он вскоре встретил: город маленький, а зрительная память у бывшего военного хорошая.

— Что же это творится?! — начал свидетель происшествия. — Надо добиться, чтобы виновного наказали.

Инвалид I группы, фронтовик, ветеран Великой Отечественной Николай Сергеевич Атрощенко молчал.

И. А. Соловьев начал действовать сам. Позвонил в ТТП, попросил соединить с гендиректором А. Я. Коровиным. Секретарь с начальником не соединила, дала телефоны других людей. Другие люди «жалобщика» выслушали. Одни — внимательно, другие — не очень. «И что дальше?» — подумал И. А. Соловьев. Тогда он разыскал дочь Н. С. Атрощенко и рассказал все ей. Даже не рассказал, а спросил, знает ли она, что произошло с ее отцом. Елена Николаевна, оказалось, ничего про эту историю не слышала. Отец после инсульта почти не говорил, да и вообще старался оберегать дочь от излишних забот и неприятностей.

Теперь начала действовать сама Елена Николаевна.

— А чего вы хотели добиться? — спросил я ее.

— Не знаю, — ответила она и расплакалась.

С А. Я. Коровиным — гендиректором ТТП — ее тоже не соединили. То занят, то еще какая-то важная причина.

— Понимаете, — попыталась объяснить причины своей настойчивости женщина, успокоившись, — я, может быть, и не стала бы ничего делать, знаю, что при нынешней жизни добиться справедливости практически невозможно; сама однажды попала в ситуацию, похожую на ту, в которой оказался мой отец. Но недавно в «Орловской правде» я прочитала интервью с Коровиным. Там он очень правильно и хорошо говорит. Например, про то, что «мы хотим достойно жить в уважаемом государстве». И что каждый должен отвечать за свое дело, и тогда везде будет порядок. Это интервью меня просто подстегнуло. Порядок, ответственность, достойная жизнь, уважение… А я не могу даже до него дозвониться. Понимаете?

Понимаем. Пока история закончилась тем, что дочь фронтовика, блюдя золотые слова о том, что все мы хотим жить в уважаемом государстве, написала письмо в УВД с просьбой разобраться и наказать человека, избившего ее отца. Копию письма Елена Николаевна направила А. Я. Коровину. Возможно, до гендиректора доходит личная корреспонденция. Затем женщина пришла к нам и поведала эту историю. Вдруг, рассудила Елена Николаевна, до А. Я. Коровина личная корреспонденция тоже не доходит.

Сергей ЗАРУДНЕВ.