В этом году исполняется 55 лет со дня смерти великого русского писателя, лауреата Нобелевской премии Ивана Алексеевича Бунина. Он скончался в Париже 8 ноября 1953 года 83-х лет от роду. Похоронен на «русском» кладбище Сент-Женевьев де Буа, в стороне, далекой от родного края.

Все неимоверно трудные годы эмигрантского бытия он тосковал по России, тяжело переживая вынужденный разрыв с отчизной. В биографическом исследовании «Жизнь Бунина» известный литературовед Олег Михайлов пишет: «В сомнениях и твердости своей, в отчаянье и надежде, в счастливой «осенней» поре 1920-х годов и начала 1930-х и, наконец, в окаянном одиночестве, какое надвинулось на него — вместе с болезнями, старостью, бедностью, — «страшное чувство» России только и спасало Бунина. Ведь все его эмигрантское творчество — это монолог о России». До конца дней писатель оставался непреклонным русским патриотом, «болел родиной, жестоко страдал — и чем далее, тем все более глубоко, тяжко — от чувства одиночества, оторванности от Родины».

Как личное горе воспринял он, в отличие от известной части эмигрантства, нападение фашистской Германии на Советский Союз. Понимая, что над исторической Россией нависла страшная угроза, Бунин с негодованием пишет в дневнике: «…И все говорят, что это священная война против коммунизма… Страна за страной отличаются в лживости, в холопстве…».

В декабре 1941 г. он записывает: «Самые страшные бои — немцы бросили, кажется, все, все свои силы… На случай внезапной смерти неохотно, вяло привожу в некоторый порядок свои записи… И все с мыслью: а зачем все это? Буду забыт почти тотчас после смерти».

Он решительно отвергает предложение о сотрудничестве с гитлеровцами, презирает коллаборационистов и не скрывает радости при известиях о победах Красной Армии.
В. Н. Муромцева-Бунина 29.08.1944 г. записала: «Ян сказал — «все же, если бы немцы заняли Москву и Петербург и мне предложили бы туда ехать, дав самые лучшие условия, — я отказался бы. Я не мог бы видеть Москву под владычеством немцев… Я могу многое ненавидеть и в России, и в русском народе, но и многое любить, чтить ее святость. Но чтобы иностранцы там командовали — нет, этого не потерпел бы!»

Все чаще в его дневнике появляются строки: «Часто думаю о возвращении домой. Доживу ли? И что там встречу…» (2.04.1943 г.).

«Все думаю: если бы дожить, попасть в Россию!» (20.01.1944 г.).

Трудно поверить, но это писал автор «Окаянных дней» и публицистических выступлений, вызвавших столь противоречивое отношение к личности Бунина и его творчеству…

Возвратиться к родным берегам он так и не решился, хотя Родина его ждала. Но он вовсе не был забыт —вернулись его «Темные аллеи», «Жизнь Арсеньева», другие бессмертные творения Мастера.

В 1965—1967 гг. в издательстве «Художественная литература» вышло собрание его сочинений в 9 томах — первое наиболее полное послереволюционное издание. Этому предшествовал выход пятитомника, а в серии «Библиотека поэта» — однотомников поэзии и прозы. Появление девятитомного собрания сочинений Бунина под редакцией выдающегося поэта, автора знаменитого «Василия Теркина» А. Т. Твардовского было знаковым возвращением духовного наследия писателя, «классика рубежа двух столетий», как назвал его на Втором съезде писателей в 1954 г. К. Федин.

Необычна история появления в Москве литературного архива Бунина, использованного составителями и редакционной коллегией при подготовке собрания сочинений. Осенью 2000 г. в серии «ЖЗЛ» вышла книга Михаила Рощина «Иван Бунин». В приложении к ней впервые были опубликованы рассекреченные документы из архивов бывшего КГБ, МИД и Службы внешней разведки, свидетельствующие о том, что вплоть до кончины В. Н. Муромцевой-Буниной советское государство выплачивало ей пенсию и гонорары за издание книг Бунина. Говорилось в этих документах и о судьбе архива писателя.

В 2001 году писатели В. Антонов и В. Карпов в очерке «Иван Бунин: из Парижа в Москву» (в книге «Тайные информаторы Кремля») раскрыли подробности возвращения на Родину основной части бунинского архива и назначения пенсии вдове писателя.

Советское руководство, заинтересованное в возвращении архива как национального достояния, поручило эту деликатную работу внешней разведке. Непосредственным исполнителем был капитан Борис Батраев, занимавший в советском посольстве должность атташе по вопросам культуры.

Резидент КГБ во Франции М. С. Цымбал поставил перед ним задачу: познакомиться с В. Н. Му-
ромцевой-Буниной и склонить ее к передаче архива советскому государству. На резонный довод Батраева, почему этого не сделать официальным путем, резидент пояснил: «С эмигрантскими кругами писатель рассорился, особенно с теми, кто сотрудничал с нацистами. В Америку ехать наотрез отказался. Едва заикнулся о возможности вернуться в Союз — получил клеймо предателя. Стоит нам только по официальным каналам высказаться о желании вернуть домой бунинский архив, как на жену писателя окажут жесткий нажим. И во Франции, и со стороны США».

Резидент предупредил, что Вера Николаевна находится в крайне стесненных обстоятельствах, но «человек она гордый, истинная аристократка, с довольно сложным характером».

Оперативный работник, действуя под официальным прикрытием, сумел расположить к себе вдову писателя и секретаря Бунина Л. Ф. Зурова. Вскоре Вера Николаевна дала согласие на передачу архива, подчеркнув: «Это совпадает с волей самого Ивана Алексеевича, но я не хотела бы, чтобы наши контакты афишировались». Батраев ответил, что понимает ее положение и будет соблюдать необходимую осторожность. В ходе последующих встреч ему были переданы несколько солидных свертков книг, подготовленных к изданию, с пометками писателя, а также рукописей, черновиков, писем, связанных с работой над прозой и стихами. Все это он доставлял в посольство, срочно готовил препроводительные документы и направлял в МИД, откуда драгоценные материалы пересылались в Союз писателей для кропотливой сверки и литературоведческой работы.

Вместе с тем разведчик, посещая скромную квартиру на ул. Жака Оффенбаха, был удручен тяжелым материальным положением вдовы Бунина, о чем доложил руководству. Предложение резидентуры о назначении ей пожизненной пенсии поддержал посол во Франции С. А. Виноградов.

На очередной встрече Вера Николаевна неожиданно засомневалась в целесообразности дальнейшей передачи материалов. Выяснилось, что она была расстроена тенденциозной вступительной статьей Льва Никулина к бунинскому пятитомнику. С трудом ее успокоив, Батраев сообщил, что Союзом писателей ей назначена пожизненная пенсия. Вера Николаевна вскипела, заметив, что все материалы она передает безвозмездно. Разведчик объяснил, что это решение принято на государственном уровне, вне зависимости от дальнейшей судьбы архива, и назвал сумму ежемесячной пенсии — 80 тыс. франков. Пораженная этим, Вера Николаевна согласилась принять этот государственный дар как память об И. А. Бунине.

Впоследствии Батраев регулярно приносил ей пенсию, за которую она расписывалась. В июне 1957 г. его командировка закончилась, и пенсию вдове писателя доставлял уже другой офицер разведки.

В 1961 г. Вера Николаевна скончалась. Оставшейся частью архива распоряжался Л. Зуров, который умер в 1971 г. После его смерти семейный архив Бунина оказался у профессора Эдинбургского университета Милицы Грин.

В 1977 г. на Западе под ее редакцией были опубликованы дневники Ивана Алексеевича, Веры Николаевны и другие архивные материалы под названием «Устами Буниных». Орловские контрразведчики обратили внимание, что среди лиц, которым М. Грин выражала признательность за советы при подготовке этого издания, оказался В. Д. Самарин-Соколов, бывший в годы оккупации Орла заместителем редактора фашистской газеты «Речь». Для поднятия собственной значимости в глазах научной общественности он пытался установить связь и с Государственным музеем И. С. Тургенева.

Горько было сознавать, что к семейному архиву писателя прикасались грязные руки активного гитлеровского пособника, агента гестапо и патологического антисемита, которого Иван Алексеевич не пустил бы на порог своего дома.

Автору статьи пришлось в те годы заниматься разоблачением этого фашистского прихвостня, сумевшего укрыться от возмездия в США в качестве старшего научного сотрудника Йельского университета. После появления в советской и зарубежной печати серии насыщенных документальными фактами публикаций, а также протестов научной общественности Самарин-Соколов был изгнан из университета и выслан из США. Потерял он доверие в среди зарубежных литературоведов.

А разведчик Борис Никодимович Батраев, судьба которого так неожиданно соприкоснулась с творческим наследием великого орловца, впоследствии побывал резидентом на Цейлоне, заместителем резидента в Индии, резидентом в Пакистане, работал в представительстве КГБ в Болгарии. Находясь в отставке, полковник Б. Н. Батраев, почетный сотрудник госбезопасности, до 1992 года возглавлял кабинет истории Службы внешней разведки России.

Возвращение архива великого русского писателя и незабываемые встречи с В. Н. Муромцевой-Буниной он называл наиболее яркими эпизодами своей многолетней работы в разведке, ведь речь действительно шла о защите сокровенных национальных интересов Отечества.

Юрий БАЛАКИН, полковник в отставке, историк, член общества РУСО.