Наш корреспондент провел журналистский эксперимент: в бейсболке с логотипом «ФСБ» проехал на автомобиле Московскую, Тульскую и Орловскую области. По пути он зафиксировал четыре жалобы на действия чиновников и полицейских, чуть было не погиб, послушал, о чем думает местное население, а также «завербовал» жителя города Ливны. При этом у него никто не проверил документы.

Учитель английского
Чекистскую бейсболку мне подарил один из гостей на вечеринке моего друга: «Сергей, это вам в подарок. Не думайте, что в нашей конторе одни коммерсанты и вымогатели. Есть и порядочные сотрудники…»

А тут командировка в Орловскую область образовалась. Дай, думаю, ради журналистского эксперимента поеду в этой кепке.

Поехал по трассе «Крым». Скажу честно, такого уважения к своей персоне давно не испытывал. Обычно мою повидавшую виды «Хёндайку» прижимают к обочине, раздраженно сигналят, а тут «Лексусы» и «Мерседесы» уступают дорогу. А некоторые водители, завидев мой маскарад, начинали приветливо улыбаться.

Московскую область проехал без проблем. В Тульской беру первого попутчика — ему нужно проехать 20 км.

— А вы правда из ФСБ? — интересуется молодой человек.

— А вы как думаете? — с металлом в голосе отвечаю я.

— А я — учитель английского языка. Вот вместо отпуска заставляют делать ремонт в школе. Впрочем, на эти отпускные далеко не уедешь.

— А более серьезной информацией располагаете? — продолжаю играть в фээсбэшника.

— Извините, но не так воспитан…

Баба Маша
Орловская область. Жарища — из-под кепки пот градом, но терплю. Тут, как говорится, служба есть служба. Следующая попутчица с двумя ведрами лисичек и тремя банками меда голосовала у города Плавска. Как оказалось, 82-летняя баба Маша добиралась на попутках в Мценск. Разговорились. Бабуля стала жаловаться на жизнь, на молодежь, которая поголовно спилась или подсела на наркотики.

— Ты, я вижу, из милиции?

— Берите выше — из Федеральной службы безопасности!

— Это где Дзержинский стоит?

Я рассказал бабе Маше подробности про путч в августе
91-го. Про то, как снесли памятник железному Феликсу и как разбежались коммунисты.

— Не люблю я их, — неожиданно заявила грибница и заплакала.

— Это почему?

— Мать до самой смерти вспоминала, как во время войны то немцы, то наши грабили. Комиссар выгнал нас на улицу, а сам с медсестрами безобразничал в хате. Мы с матерью и братьями жили впроголодь в землянке. Три брата за войну умерли. После войны жизни не давали и сейчас тоже грабят…

— А сейчас-то кто грабит?

— У соседки сын сбежал из армии и прятался в сарае. Приехала милиция и с ними один в костюме — командовал всеми. Николая забрали, а этот в костюме ко мне: «Ты почему, старуха еб… не сообщила о дезертире? Давай самогонки!» А от самого перегаром прет. Забрал пять несушек из курятника, а яйца подавил, — плакала бабуля.

— Фамилию знаете?

— Я не спрашивала…

Купив у бабули банку меда и высадив у центрального рынка, стал искать гостиницу.

Мценск
Таксисты посоветовали устроиться в 15 км от города, в мотеле около заправки «Роснефть». Подхожу к спящему администратору. Взглянув на кепку, девушка мигом проснулась и затараторила:

— У нас номера по сто рублей, по триста, есть по семьсот. Но вам, наверно, нужен люкс?

Люкс оказался с засаленным диваном, со сломанным туалетом, с мухами, огромными шершнями и беременной кошкой Ларисой. Зато принесли свежие простыни и полотенца.

Вообще-то в Мценск я приехал по письму местных коммерсантов. С 2005 года здесь было как в Кущевке: преступная группировка Сергея Широбокова держала в страхе весь город. На счету «широбоковских» убийства, вымогательства, грабежи, разбои, поджоги, а все бизнесмены платили дань. В банду входили 14 человек, и среди активных членов оказались мценские милиционеры и чиновники, снабжавшие преступников нужной информацией.

Сейчас десятерых преступников осудили, включая мента Деминова, двое — в федеральном розыске, а вот Широбоков лечится в психушке, и горожане с ужасом ждут его возвращения. Поговаривают, что за «болезнь» он якобы занес кому следует 50 тыс. долларов…

С этими невеселыми мыслями я уснул. Проснулся от грохота. Выглядываю в окно и вижу какую-то суматоху: по площади бегает полуголый мужчина, а от заправки в разные стороны разбегается персонал.

Как оказалось, липецкий водитель забыл поставить свою фуру на «ручник» и ушел в мотель принимать душ. Тем временем громоздкое авто неожиданно покатилось и врезалось в топливосборник на заправке. Честно говоря, стало страшно: ведь хватило бы одной искры, чтобы от нашего мотеля не осталось и следа.

К счастью, все обошлось. Вскоре приехали полицейские, а вслед за ними мценские бизнесмены. На встречу пошел без маскарада.

— Выходит, Широбоков выйдет из психушки, соберет другую банду, и снова нас будут мочить? Вы уж напишите об этом, — наперебой галдела мценская бизнес-элита.

Впрочем, и здесь не обошлось без курьеза, связанного с чекистской кепкой. Пока я беседовал в кафе с коммерсантами, на кухне громко переговаривались официантка и посудомойка:

— Уже четвертый дальнобойщик спрашивает про проституток. Хоть самой становись на трассу и обслуживай их, — возмущалась официантка.

— Они сегодня не выйдут на работу, — сообщила посудомойка. — Из мотеля звонили, что у них проездом поселился какой-то фээсбэшник.

Дорога на Ливны
Еду в Ливны, а вокруг красотища неописуемая: утреннее солнце, небольшой туман, пустынная дорога и необъятные просторы. Изредка попадались маленькие кафешки с приветливыми людьми и полупустые деревни с забитыми досками домами. Вижу — маленький прудик и опрятный старик с лошадью. Останавливаюсь и даю закурить сигарету. Старик Мефодий живет в деревне за пять километров отсюда. Последний раз выезжал за пределы района сорок два года назад — на похороны отчима (еще при генсеке Брежневе). Нет ни телевизора, ни радио, ни газет, и, кроме него и лошади Дуни, в деревне никто не обитает.

Правда, как сообщил по секрету Мефодий, в одном из заброшенных домов временно поселились двое посторонних: житель Орла привез снимать с иглы свою дочь-наркоманку. По словам старика, девушка содержится на привязи, по ночам воет хуже волка и умоляет отца сделать ей укол.

— А мне в радость, — улыбается Мефодий. — Есть с кем поговорить и узнать, что в мире творится. Американцы или Европа будут на нас нападать?

— Нет, отец. Кому мы нужны?

Следующая попутчица возвращалась от больной раком сестры. «Колоться» чекисту начала не сразу. Долго расспрашивала, с какой целью еду в Ливны, а потом и ее понесло:

— Вот вы там, в Москве, живете и ничего не знаете. Зар­плата здесь — 2—4 тысячи. Работы нет. Воруем на полях картошку и гречиху. Всю рыбу сетями выловили. У нас большинство девчонок подались к вам в проститутки, а ребята в охранники или машины угоняют. Я сама работаю в конторе, а колхоза этого давно уже нет. Нет ни одного дома. Он только числится на бумаге, и 346 жителей — тоже на бумаге. Зато, когда нужно, они «оживают» и голосуют на выборах за кандидатов от «Единой России». Я сама расписываюсь…*

— Как колхоз-то называется? — от изумления притормаживаю я.

— Не важно, — изменилась в лице пассажирка. — Остановите, я лучше на автобусе доеду.

Владимир Владимирович
В Ливны въехал в полдень, и сразу — на местный пляж. Не успел искупаться в реке Сосне, слышу хриплый голос за спиной:

— Брат, у тебя похмелиться нечем? Вчера день рождения был…

Хриплый голос принадлежал пляжному спасателю лет пятидесяти с биноклем на груди. Достаю «сотку» и протягиваю бедолаге.

— Спасибо, брат! Держи бинокль, я мигом.

К счастью, за время отсутствия спасателя никаких происшествий с купающимися гражданами не произошло. Опохмелившись и прочитав надпись на кепке, мужичок протянул руку:

— Так вы из конторы? Давайте знакомиться. Только вы не смейтесь.

— Над чем?

— Владимир Владимирович Путятинцев. Вот угораздило родиться с такими ФИО (я потом проверил — на будке спасателя висела табличка: «Ответственный за пожарную безопасность В. В. Путятинцев»).

Выпив еще «по рисочку», ВВП осторожно пошел на вербовку:

— Я вашу организацию уважаю и могу рассказать про наше руководство. Недавно вытаскивал из речки утопленника и уронил свой мобильник. Я к начальнику с заявлением. А он, мол, это — твои проблемы. Пришлось в кредит новый телефон брать, а у меня зарплата 4 тысячи и сын-оболтус.

Выпив еще немного, осведомитель перешел к более значимой информации:

— Могу еще сообщить, как я начинал работать в бригаде Строева**. Он тут до перестройки такие вещи проворачивал…

— Сейчас органы ФСБ пенсионер Строев не интересует, — с важным видом говорю я.

— А что интересует? — напрягся ВВП.

— Например, разговоры. О чем друзья между собой говорят, соседи, сослуживцы?

— Ну говорят разное. Обычно базарят по пьянке: «Когда же Москва поднимется и скинет эту шайку воров?»

— А шайка воров — это кто? — хмурюсь я.

— Ну сами знаете… Вы лучше скажите, куда прийти. Или дайте номер телефона, — зашептал в миг протрезвевший «агент ФСБ».

К сожалению, раскрутить дальше добровольного осведомителя не удалось: пришли его дружки, с которыми он накануне справлял «днюху», и пьянка покатилась с новой силой. Да и у меня дела были…

На обратной дороге в Москву попутчики не попадались. Однако за неправильный обгон и выезд через сплошную был остановлен инспекторами ГИБДД по Орловской области (на самом деле на шоссе не имелось разметки). Как назло, оставил волшебную кепку в багажнике — пришлось отдать две тысячи. Хотя просили пять. Но это ничего: две «штуки» были фальшивыми и завалялись в бардачке после прошлогоднего рейда репортеров «Новой» по московским рынкам (подробности см. в № 49 от 12 мая 2010 г.).

Сорри, господа взяточники-полицейские…
____________

* Редакция «Новой» сейчас проверяет эту информацию.
** Егор Строев — бывший первый секретарь Орловского обкома КПСС. Бывший спикер Совета Федерации, затем губернатор Орловской области. В 2009 году указом президента досрочно отправлен в отставку. 14 марта 2009-го избран представителем правительства Орловской области в Совете Федерации.
Сергей Канев,
криминальный репортер.
sbult@mail.ru
Москва — Мценск —
Ливны и обратно.
«Новая газета», № 92,
22 августа 2011 г.