Граждане еще не понимают, что со своими коммунальными проблемами они остались один на один. На одной из недавних сессий Орловского горсовета была озвучена — для кого-то комичная, для кого-то исполненная драматизма — жалоба. Человек где-то узнал, что его дом попадает в программу переселения, начинающуюся с нынешнего, 2008 года, и жалуется: «Мебель я уже продал, а меня все не переселяют и не переселяют».

В головах граждан по-прежнему живут схемы, укоренившиеся там еще с советских времен. Люди по-прежнему верят, что о них будут заботиться, что это и есть главная и непреходящая обязанность государства. Между тем все не так просто, даже в случае с домами, которые будут признаны аварийными в установленном законом порядке.

Логика прежней жизни такова: если дом аварийный, извольте переселить меня в другой. Когда-то, может быть, так и было, но не теперь. Начнем с того, что федеральная программа капитального ремонта многоквартирных домов и переселения из аварийного жилья начинает работать только при условии ее софинансирования со стороны регионального и муниципального бюджетов. Но в областном бюджете пока нет такой строчки. Неизвестно, кстати, также, откуда область будет брать необходимые средства, когда такая строчка появится. Нет и самого аварийного жилья в городе Орле, попадающего в программу переселения, поскольку аварийным считается только тот многоквартирный дом, который был признан таковым до 1 января 2007 года. Нет таких в городе.

Но и это не самое главное — деньги в рамках одной программы можно перебрасывать с переселения на капитальный ремонт, а хороший ремонт может многое. Препятствия могут возникнуть совершенно в иной плоскости, и вот эти субъективные, как было очень модно говорить раньше, сложности, поистине удивительны и наверняка для многих станут настоящим откровением.

Например. Переселить жильцов из признанного аварийным и попавшего в программу переселения дома — при условии софинансирования двумя бюджетами — можно лишь при условии, что на переселение согласны все 100 процентов жильцов. Представляем очень расхожую ситуацию: в центре города (а старые, готовые пойти под снос здания стоят, как правило, там) граждане готовятся к переселению. Все согласны переезжать, а один — нет. Переселения не будет, товарищи, и все строго по закону! А почему один не согласен? Да не согласен, и все! Несогласных может быть и больше. Несогласными вообще могут оказаться все, принимая во внимание современную жилищную политику.

Переселенцы, соглашаясь на участие в программе, не получат больше того, что они имели, — таков закон. А если не переселяться? А почему бы не подождать инвестора-застройщика, который купит этот ваш аварийный дом под снос, чтобы строить на его месте новый? С этим человеком, с этой организацией можно торговаться, это вообще для многих — единственный шанс в жизни обрести достойное жилье. И кто согласится этот шанс упускать? Жили в ветхом домишке, поживем еще, потерпим, зато своего, когда предоставится шанс, не упустим. А то, что этот шанс предоставится — рано или поздно, — сомнений никаких. Свободной земли в городе практически не осталось, а строительный бум продолжается.

В данном случае мы привели резоны обоснованные и понятные. Но ведь человек может отказаться переселяться из аварийного жилья вообще без резонов, закон их не требует. О таких «мелочах», как участие в программе наших нищих бюджетов, вообще помолчим. В данном случае рассмотрено только одно «субъективное» препятствие. Этих препятствий может быть столько, сколько людей в городе.

Хорошо, заметите вы, можно и не переселяться, если есть возможность в рамках той же программы капитально отремонтироваться. И ничто, кстати, не помешает вам, пожив уже в капитально отремонтированном доме, продать его затем тому же щедрому застройщику под снос, выторговав себе приличную квартиру, которую вы никогда не получите по программе переселения. Идеальная схема? Все — бегом в программу капитального ремонта?

Не тут-то было. Здесь всё не менее сложно, чем с фантастически проблемным переселением. Согласие жильцов на ремонт требуется и здесь — не 100 проентов, но двух третей обязательно. Ладно, получили, идем дальше. С каждым подписывается протокол, подтверждающий согласие. Заметим, что у каждого жильца — свое представление о том, каким должен быть ремонт. И тут начинается самое интересное: жильцы узнают, что ремонт будет сделан лишь при условии, что они, жильцы, оплатят пять процентов стоимости этого ремонта. Жильцы поскребут репу и скажут: «А на фига нам это надо? Качество ремонта гарантируете?». Ну кто же вам это гарантирует, ответят им. Деньги перечисляются управляющей компании, она сама — без каких либо аукционов — нанимает бригаду, а дальше сами смотрите. «Что смотреть?». Ну, как ремонтируют.

Вы представляете, какой геморрой наживают себе жильцы проблемного дома, соглашаясь участвовать в этой самой программе капитального ремонта? Мало того, что они платят за то, за что не платили никогда, так им еще и качество никто не гарантирует. Реакция большинства потенциальных участников легко прогнозируется. Они, скорее всего, пошлют известно куда всех, кто в дом с такими предложениями придет. Другой результат возможен только при невиданной сплоченности населения многоквартирного жилого здания, высочайшей строительной квалификации домового комитета и отличной юридической подготовленности — на случай осложнения — его председателя. Обо всех таких случаях напишем отдельно.

Совершенно очевидно, что, пока в федеральный закон, по которому потенциально работает федеральная программа переселения и капитального ремонта многоквартирных домов, не будут внесены изменения, хорошо ремонтировать и переселять будут только на бумаге.

И Орловская область, хоть извернись, исключением из этого грустного правила стать не сможет.

Сергей ЗАРУДНЕВ.