Как часто доводилось слышать от подруг: «Когда выходила замуж, я так его любила! А потом, с годами, любовь как-то незаметно ушла, все стало будничным и серым. Живу, как все: дом, дети, работа. А любовь — она только в сказках на всю жизнь бывает». В день свадьбы молодые искренне полагают, что любить друг друга сильнее уже невозможно. Но в этот день любовь только начинается, и состоится ли она, зависит только от них самих, от их умения понимать и прощать, жалеть и помогать, превозмогать невзгоды и болезни, растить детей, работать и… стариться вместе.

В наши дни словосочетание «бриллиантовая свадьба» звучит почти фантастически. Но ничего фантастического в уютной двухкомнатной квартирке, где живут «бриллиантовые» юбиляры Дмитрий Семёнович и Антонина Петровна Кречетовы, нет. И кошка Мурка вполне по-земному урчит и трется о ноги. Что можно за два часа успеть рассказать про 60 прожитых вместе лет? Все равно что из цельного полотна вытянуть одну ниточку.

…Любовь всей своей жизни двадцатипятилетний сотрудник контрразведки Дмитрий Кречетов встретил в мае 1947 года. Встретил весьма «романтично» — на тамбовской барахолке. Прохаживаясь по торговым рядам, он увидел знакомую, которая представила ему свою подругу. Антонина сразу ему понравилась, вот только уж больно худенькой была и глаза печальные. Дмитрий, как тогда говорили, стал захаживать в гости. На свидания приносил не цветы, а завернутые в бумажку блины. Очень скоро выяснилось, что у них много общего. У обоих было тяжелое детство. Дмитрий рос без отца, Антонина — без матери. Все три мачехи, как на подбор, девочку своим вниманием не жаловали. Бывало, целыми днями ходила голодная, пока отец с работы не вернется. За спиной у обоих была война.

Дмитрий ушел на фронт в 1941 году девятнадцатилетним мальчишкой. Трижды на войне умирал. Первый раз — в декабре 41- го под Москвой. Его приняли за убитого и поволокли сбрасывать в заснеженный, заваленный трупами ров. Кто-то случайно заметил, что он еще дышит, и вместо рва оттащили в лазарет. Второй раз — под Сталинградом, когда пуля пробила танкистский бушлат, вошла в руку, вдоль нее — в грудь и остановилась возле сердца. Там она находится и по сей день. Третий раз смерть поджидала его в Белоруссии, под Витебском. Танк подбили, Дмитрий мгновенно вспыхнул как свечка. Спасло то, что не заклинило люк и что рядом оказалась воронка от бомбы, наполненная водой. В ней его пополоскали — и снова в госпиталь. Сражался он и на Орловско-Курской дуге. Тогда и подумать не мог, что Орел станет его второй родиной. Успел послужить и в СМЕРШе. После войны его пригласили на работу в органы государственной безопасности.

— Как-то раз, — вспоминает Антонина Петровна, — Дмитрий пропал на целых две недели. Ходил, ходил, а тут — раз, и как отрезало. Я подумала, что бросил. В сердцах написала гневное письмо, вложила туда подаренную фотокарточку и попросила подругу, которая нас познакомила, письмо это ему передать. Тут вскоре является: «Я был в командировке, извини». «А что, зайти или как-то предупредить не мог?» — спрашиваю я с обидой. «Не мог, служба такая», — отвечает. И тогда я поняла, что любить — значит всегда и во всем доверять. Через три месяца, 6 августа 1947 года, мы поженились. Фаты никакой у меня не было. Белое платье на свадьбу я одолжила. У кого, уже и не помню. Муж настоял, чтобы я поступила в институт. Вскоре родилась старшая дочь Зинаида. Последние два года учебы были очень тяжелые. Грудной ребенок, муж все время в разъездах, помочь некому. Но ничего, мы справились. Я окончила пединститут и стала учительницей русского языка и литературы. Мужа перевели в Орел. Здесь родилась младшая дочь Марина. Уже отсюда, из Орла, мы уезжали служить на Сахалин, затем вернулись обратно».

— Я понимал, как трудно было жене первые годы, — продолжает Дмитрий Семёнович, — маленький ребенок, дом, уборка, стирка, зачеты и экзамены. Я все время на службе. Хотелось хоть чем-то ее порадовать. И вот в день ее 25-летия я приготовил подарок. Купил наручные золотые часы, малюсенькие такие, циферблат размером с ноготь. Завернул их в лотерейный билет, положил в спичечный коробок. Коробок обмотал несколькими катушками ниток. Этот клубок стал заматывать в газету. Намотал огромный сверток и положил его в коробку из-под обуви. Дарю ей цветы и эту коробку. Мы до сих пор вспоминаем, как она добиралась до часов. Стоит уже по щиколотку в газетных обертках, в глазах слезы: «Ты что, издеваешься надо мной?» — спрашивает. «Нет, — говорю, — ты разматывай дальше». Когда она увидела часы, то расплакалась по-настоящему. Такой драгоценности у нее в жизни никогда не было. Часы жена хранит до сих пор. Они, конечно, уже не ходят. Да если бы и ходили, так на них уже ничего не разглядеть.

— А мои самые яркие воспоминания, — рассказывает Зинаида Дмитриевна, старшая дочь, — это гречневая каша, которой я в детстве наелась на всю жизнь. Это бесконечные горы тетрадок, которые мама приносила из школы на проверку. Это очень вкусные борщи, которые варил папа. После командировок ему давали один-два выходных, и в эти дни он всегда готовил. Как-то раз в поезде он познакомился с проводницей из Прибалтики. Она стала привозить нам рыбу. Мне было тогда лет 5—6. Я напросилась пойти с папой за рыбой. Поезд проходил через Орел ночью. Было это зимой, морозы стояли лютые. Мама повязала мне крест-накрест поверх пальто теплый платок, и мы пошли. Помню огромное черное небо над головой, яркие звезды, застывшие от мороза деревья и дома. Мы идем с папой за ручку пешком на вокзал, и он всю дорогу мне что-то рассказывает.

Запомнился еще один вечер. Это было на Сахалине. Мы с сестрой учились в двух школах — общей и музыкальной. Я готовлю уроки, сестра разучивает гаммы на пианино, мама, как всегда, за письменным столом проверяет тетради и пишет планы уроков на завтра. А папа стоит с утюгом возле гладильной доски, на которой высится гора выстиранного белья, и тихонько ворчит себе под нос: «Ну вот, три женщины в доме, а я чем занимаюсь?»

Еще я помню огромный, размером с журнальный столик, красный чемодан. Папа всегда брал его с собой в командировки. В нем привозил домой продукты. В основном это были крупы, сахар, иногда масло. До сих пор не понимаю, как он таскал такую тяжесть. Этот чемодан — наша семейная реликвия.

На традиционный вопрос: «Как вы 60 лет улаживаете семейные конфликты и ссоры?» — Антонина Петровна отвечает: «А не было у нас никаких конфликтов. Да и не ссорились мы. Могли в сердцах сказать друг другу что-нибудь обидное. Потом помолчим. Потом кто обидное сказал, тот и мирится первый». «А мужа за что-нибудь ругаете?» — снова допытываюсь я. «Ругаю, — говорит Антонина Петровна, — кушать стал плохо последнее время».

Годы пролетели, как дни. Выросли дочери. Повзрослели внуки. Один из них, Дмитрий, пошел по стопам деда. Окончил Академию ФСО, служит в городе Темрюке. Теперь рассказы про войну слушают правнуки. В дни семейных праздников перелистываются альбомы с фотографиями, перебираются грамоты и дипломы. Навещая родителей, Зинаида Дмитриевна часто слышит от соседей: «Зина, сегодня снова твоих видели на «Орловской ниве». Идут себе потихонечку…» Пусть потихонечку и пусть уже оба с палочками, но идут они рука об руку по жизни 60 долгих и таких счастливых лет.

А сказки — они ведь людьми пишутся.

Светлана Лебёдкина.