Как получить муниципальное жилье в Бресте

Сестра одного моего знакомого уехала в другую страну и теперь там и живет, в сорока километрах от Бреста. Живет, в общем-то, неплохо. Не шикуют, конечно, да и на что будешь шиковать, когда работает один муж. Правда, зарплата у него неплохая — две тысячи евро. Тех самых, которые по тридцать семь рублей за штуку. Нет, нет, муж не банкир и не предприниматель, он честный сварщик с пожизненным контрактом. Под Брестом, там так: если организация в тебе заинтересована, причем очень, она заключает с тобой пожизненный контракт. Это значит, что твой профессионализм у руководства сомнений никаких не вызывает. Если сомнения имеются или вопросы есть неразъясненные, контора берет тебя к себе осторожно: на год, на полгода, а то и вовсе на три месяца. С пожизненным контрактом под Брестом — лафа. Если работодателю захочется тебя, имеющего такой замечательный контракт, ни с того ни с сего уволить, то лучше бы он, честное слово, этого не делал. Жалко будет всем такого работодателя — он на компенсациях несчастному труженику разорится. А размер компенсаций таков, что сопоставим с солидным, даже по европейским меркам, наследством.

То есть тыл у наших героев обеспечен. Аня мечтает поступить в Брестский государственный университет. Нелегкое, конечно, дело. Учиться надо, готовиться. Муж работает, Аня готовится. Следит за домом, хозяйствует. Дом у Ани и ее мужа хороший, больший, но муниципальный. Об этом позже. А пока о размерах. Дом, значит, большой: три комнаты, кухня и зал для приема пищи. Под Брестом почему-то принято есть не на кухне, а в зале. Для этих целей он и служит, а на кухне еду готовят: варят, парят, ну и так далее. Почему дом муниципальный, то бишь Ане и ее работящему мужу не принадлежит? Потому что дорогое это удовольствие — собственный дом, что в Орле, например, что под Орлом, что под тем самым Брестом. Исключений сегодня в мире нет. Но есть очень интересные законы.

Ремонт в муниципальном жилье делается бесплатно. Лопнула, например, труба или рамы рассохлись, новые пора вставлять — все это муниципальные хлопоты, на которые жильцы такого дома совершенно не тратятся. Ремонт делают качественно и без проволочек. Какова под Брестом стоимость муниципального жилья? То есть не от фундамента до крыши, а коммунальных услуг? Семья, про которую мы рассказываем, платит порядка двухсот евро за отопление, электричество, квадратные метры и прочую ерунду, за которую все мы платим… Вот и все расходы. Выходит — десять процентов от заработка мужа — сварщика. Неплохо, в самом деле.

Еще около 400 евро, рассказывает Анна, они тратят на еду. Получается шестьсот. Остальное уходит на мебель, наряды, одежду мужу, фигли-мигли. Новенький «Фиат» купили, в рассрочку, конечно, стоит он недешево. То есть у семьи получается откладывать.

— А еще муж мне покупает бриллианты, — похвасталась Аня по телефону.

— Бриллианты, что ли, под Брестом дешевы? — уточняю я, удивившись таким экстравагантным расходам.

— Нет! — с ужасом восклицает на том конце провода рассказчица. Стало быть, не дешевы бриллианты под Брестом, просто с мужем проведена работа, и тот сломался. Впрочем, это не мое дело. Мы просто смотрим, на что и как тратит деньги семья, живущая в муниципальном домике под Брестом.

На работу муж — щедрый и работящий мужик — ездит на мотоцикле все в тот же Брест, в который оба супруга хотят переселиться. Во-первых, дорога: сорок км туда, сорок обратно — надоедает, тяжело. Хочется чего-нибудь поспокойнее, поближе. Во-вторых, Брестский гос.университет: те же транспортные и временные расходы, помноженные на два! Переселяться надо, просто необходимо. К решению этому Аню подталкивает и возраст их муниципального, хотя довольно милого и просторного, жилья. Дому стукнуло на днях четверть века. Двадцать пять лет по брестским стандартам — это много, почти пенсионный возраст, домик, можно сказать, доживает последние годы. Жалко, конечно, расставаться с садом, раскинувшимся на шести сотках — своеобразным довеском к муниципальной территории, но раз решено, значит решено. В Брест!

На какие шиши, спросит всякий здравомыслящий человек, люди, не имеющие своего (в своей частной собственности) угла, собираются переселяться? Куда? Правильно, в другое муниципальное жилье. Покупать квартиру или дом и в Бресте тоже дорого, хотя проценты под кредит банки дают, по орловским представлениям, просто смехотворные — пять процентов, четыре с половиной. И сроки возврата — здоровенные.

— Иметь свой дом — невыгодно, — шокирует меня Аня по телефону.

Расчет простой. Зачем тратиться на кредит, если государство тебе и так дает три комнаты, «зал для приема пищи», сад — огород, и на содержание всего этого богатства уходит всего-навсего десятая часть заработка мужа?

Логично. Но в умных расчетах, как минимум, должно быть оно — жилье муниципальное. В Бресте, куда пара навострилась, жилье такое в наличие есть?

Есть, ответили молодым брестские чиновники, но надо подождать года два. Чудес не бывает и в Бресте. Через два года — железно — муниципальное жилье в сорока километрах под Брестом можно будет поменять на дом с таким же статусом в самом Бресте.

Делается это, разумеется, не просто так, по одному желанию. В мэрию нужно предоставить справку о составе семьи, доходах, все справки о коммунальных платежах, словом, мэрия требует отчитаться по двум позициям. Первая — нужно доказать, что ты добропорядочный гражданин, вторая — нужно подтвердить, что доходы твои невелики и потому ты имеешь право на госпомощь. Доходы семьи Анны, по брестким меркам, именно таковы — невелики.

Минимальная зарплата в стране — восемьсот евро. Если получаешь этот минимум, государство предоставляет тебе жилье, за которое ты практически вообще ничего не платишь. Евро восемьдесят в месяц при зарплате в восемьсот — это почти что символический взнос. Анна немного отвлеклась от темы и продолжила рассказ о социальных программах: «Если в семье с высокими доходами, где есть дети, что-то случается с одним из родителей, заботу о такой семье все равно берет на себя государство. В частности, оплачивает все квартирные расходы. И никаких заявлений о предоставлении этой помощи писать не нужно, все делается автоматически».

Вера людей в хорошие законы поражает. С чего Анна взяла, что ее жилищными проблемами будут заниматься, а обещание решить вопрос через два года выполнят? Не правильнее было бы пойти да и дать на лапу кому следует? Машина сразу и заработает. В России, по крайней мере, в большинстве случаев именно так и происходит.

— Это невозможно! — как-то не по-русски отреагировала собеседница. И рассказала, что в ее новой стране судьба и взяточника и, что особенно интересно, взяткодателя, печальна. Мало того, что оба тут же потеряют работу, они еще и нигде не смогут найти новую. Досье нечистых на руку людей попросту никто не станет рассматривать. Чтобы заработать на хлеб, тем придется переучиваться, потому что из прежней профессиональной сферы их вышвырнут навсегда. И это помимо уголовного преследования.

Сурово. Поэтому Анне остается одно — почаще заезжать в Брест и нужным чиновникам надоедать, спрашивать, как движется ее дело. Это единственный способ воздействия. Конечно, протеже есть и в Бресте, да и само слово это, служащее для обозначения нужных людей, придумано не в России, но все же, пришла к выводу рассказчица, осваивающая новую для себя реальность, лучше и правильно действовать законными методами.

— Если поступлю в университет, — расширяла границы своих прав Анна, государство будет обязано еще больше обо мне заботиться.

— А оно что, обязано о тебе заботиться? — на всякий случай уточнил я.

— Конечно, — после паузы ответила Анна. — Я домохозяйка, работает один муж, получает немного, мы имеет право на помощь государства.

Я помолчал, мысленно переносясь в славный город Брест, а Анна продолжала делиться целым арсеналом дополнительных средств борьбы, который ей дает почти состоявшееся студенчество.

Впрочем, одно из средств у нашей бывшей землячки уже есть, хотя студенткой Брестского государственного университета она еще не стала. Средство простое и удивительное, оно служит дополнительным аргументом в пользу скорейшего получения брестского муниципального жилья.

Ход рассуждений Анны, привычный и убедительный для чиновников чужой страны и совершенно убийственный для меня, таков.

— Автобусы из нашего городка в Брест ходят редко, всего три раза в день. Первый уходит в семь утра, а занятия в университете начинаются в одиннадцать. И что я буду три часа делать в Бресте? — приглашала меня разделить ее возмущение будущий бакалавр. Я молчал. — Расходуется мое время, — продолжала на другом конце провода мягко, но настойчиво женщина. Кто-то должен это компенсировать?

Я сел, мысленно опять-таки, в кресло брестского клерка, рассматривающего дела людей, желающих получить муниципальное жилье, и ответил Анне, не желая расставаться с российской ментальностью:

— А в мэрии тебе на такой аргумент не говорили: «Почему вы свои личные транспортные проблемы делаете проблемой муниципалитета города Бреста? Покупайте машину (уже купили!), да и выезжайте из своей деревни в десять тридцать».

На этот раз молчала Анна, думая, шучу я или спрашиваю всерьез. Кардинальное различие двух ментальностей, ставшее государственной политикой, состоит в том, что там проблема человека — это и есть главная проблема государства. И государство эту проблему обязано разрешить, для этого оно и существует. Даже пересев мысленно в кресло брестского муниципального чиновника, я этого понять пока не смог. Видимо, к такому ходу рассуждения нужно очень долго привыкать, а мы беседовали всего ничего, минут двадцать — двадцать пять.

— Кстати, спросил я Анну (звонила она), — я не ввожу тебя в расходы международным звонком?

Нет, ответила она, звонок ей ни цента не стоит, поскольку связь идет через Интернет, а ее тарифный план предусматривает бесплатное общение с Россией. Говорить можно хоть вечно, за одну и ту же фиксированную сумму.

Я все же не стал наглеть, чуточку опасаясь, что Аня просто меня успокаивает, усвоив европейскую привычку не ставить человека в неловкое положение, и распрощался, пожелав ей и ее мужу Себастьяну скорейшего переселения в новое муниципальное жилье, а Франции и городу Бресту в провинции Бретань сохранения социалистических завоеваний, с которыми так успешно распрощалась Россия.

С. ЗАРУДНЕВ.

самые читаемые за месяц